Использование материалов данного сайта разрешается только в некоммерческих целях, с обязательным указанием авторов, редакторов, переводчиков и активной ссылкой на www.constellations.ru. Подробнее о правилах использования материалов сайта>>

Подписка на рассылку со статьями, переводами, новостями>>

Тезисы доклада на международной конференции «Родосвiт», 24-26 августа, г. Киев.

В методе системных расстановок есть один незыблемый принцип - это феноменология, т.е. наблюдение. Мы наблюдаем за тем, как проявляется клиентская история в заместительском восприятии. И мы описываем заместительское восприятие как восприятие из внешнего источника и называем этот источник - Поле. При этом природа и характеристики Поля остаются пока за рамками научного понимания. Или, точнее было бы сказать, что диалог между признанной наукой и расстановочной практикой недостаточно налажен и не привел пока к появлению продуктивных идей (в задачи этого доклада не входит анализ причин, которые приводят к этому положению вещей). Вызывает недоумение, однако, что в профессиональной среде расстановщиков пока не исследован вопрос о том, как устроено наше восприятие Поля, что мешает и что помогает этому восприятию, можно ли развивать чувствительность, можно ли сделать ее точнее и что это означает. Мы не просто затрудняемся с ответами на вопрос «что и как мы воспринимаем»,  большинство из нас даже не задает этого вопроса.

Вслед за Бертом Хеллингером мы говорим о непредвзятости и пустой середине. Но мы упускаем из рассмотрения (интересно, почему?) то, что пустая середина нами не достигнута. У нас есть представление о ней как о «путеводной звезде» и мы можем почувствовать, насколько мы от этой звезды далеки, как только честно зададим себе этот вопрос. Нам предстоит работать не из пустой середины. И, если продолжить говорить о нашей честности, то почему бы не обратиться к исследованию того, как работать не из пустой середины?

Я исследую эту тему несколько последних лет. Плоды этих исследований описаны в статьях «Кого мы ставим, когда ставим маму» и «Кто может поставить Судьбу», которые были опубликованы в английском расстановочном журнале «The Knowing Field» («Знающее поле») и в российском журнале «Системные расстановки»,  и я преподаю их также на своем семинаре «Чтение поля». Сегодня я рада представить несколько основных идей для участников украинской конференции «Родосвiт».  Я расскажу о своем подходе на этом докладе и затем покажу упражнения и практики на мастер-классе.

Первый вопрос, который я хочу задать присутствующим расстановщикам, это как раз вопрос из названия моей статьи: кого мы ставим, когда ставим маму? Мама нашего клиента прожила много лет, она бесконечна, ее поле содержит океан чувств и состояний. Там есть и радость рождения малыша и, может быть, горе от потери ее отца, а может быть, гордость профессиональными успехами или творческий подъем. Понимаем ли мы, в какое «место» мамы мы попадаем и как это происходит? Этот вопрос становится еще более серьезным, если мама умерла. Мы переходим границу миров и читаем поле оттуда. Откуда и что это? Не так страшно, но тоже интересно звучит вопрос: кого мы ставим, когда ставим, например, квартиру? Квартира - это квадратные метры. Почему квартира плачет, куда это мы попали?... Вы видели ангелов в расстановках? Как вы думаете, они настоящие? А когда вы ставите «внутреннего ребенка» - это то, о чем вам рассказывал профессор на Психфаке или это то, что рассказывал профессор клиента? И что делать, если клиенту об этом вообще не рассказали (или вам).

Я пока оставлю эти вопросы без ответа и перейду к следующим вопросам.

Вторая группа вопросов встает в связи с нашими наблюдениями за резонансными явлениями на группах. Мы все замечали, что роль, которая нам предлагается в заместительствовании, обычно резонирует с нашей собственной историей. Истории на группе резонируют друг с другом. И еще клиентские истории резонируют с личной историей расстановщика. Однажды у меня был веселый случай, когда я несколько дней была занята получением виз в разных посольствах и очень боялась не успеть (и поэтому все мои мысли были заняты этим). И клиентская группа примерно наполовину состояла из запросов об эмиграции, получении паспорта и вида на жительство. За всю мою предыдущую практику и за всю последующую ко мне с такими запросами ни разу не обращались. Никто из клиентов о моих визовых проблемах не знал, разумеется. Но самое интересное, что группа была набрана и закрыта за две недели до возникновения этих моих проблем. Каким образом поле работает на резонанс? Или, может быть, это мы ограничиваем поле и отбираем только резонирующее нам?

Некоторые наблюдения, позволяющие приблизится к пониманию этих вопросов, я сделала на семинарах Берта Хеллингера и затем на мастер-классах американской расстановщицы Джейн Петерсон. (Я пока не говорю об ответах на эти вопросы, я говорю только о наблюдениях, наводящих на размышления).

Наверняка многие коллеги видели, как Берт Хеллингер некоторое время сидит рядом с клиентом, не говоря ни слова.  В клиенте что-то открывается, может быть, он плачет, может быть говорит несколько слов или Хеллингер предлагает ему короткую фразу. Это продолжается несколько минут, клиент возвращается на место и при этом все чувствуют, что произошла полноценная расстановка. Если не относить этот опыт исключительно к личному величию Хеллингера, то что происходит? Забегая вперед, я скажу, что каждый из нас не зависимо от квалификации может делать такую практику. Не «как Хеллингер», а как он сам, от первого лица, собою.

Вместе с Джейн Петерсон мы (участники ее мастер-классов) исследовали то, как происходит чтение поля. Здесь нет идеи исключительности этих способностей - нас интересовало то, как каждый человек (расстановщик) может воспринимать информацию из поля. Я дополнила тренировочные упражнения Джейн и предложу их на мастер-классе всем желающим. Здесь я расскажу только основную идею.

Эта идея состоит в том, что мы признаем резонанс личных историй клиента и расстановщика как существующий (т.е. мы не считаем его ни иллюзией, ни недостатком, который нужно устранять). Наоборот, мы считаем его инструментом, который позволяет нам двигаться к восприятию поля. Метафорически можно было бы сказать, что поле стремится к целостности и объединяет клиента и расстановщика, чтобы они вместе прошли к общей истории (теме, проблеме). Возможно, это не такая уж метафора... Еще точнее можно было бы сказать, что встреча клиента и терапевта состоится только тогда, когда им есть куда идти вместе. Это также означает, что абсолютная пустая середина нам не требуется. Расстановщику достаточно «просто» быть готовым пройти вместе с клиентом к чувствованию того, что в одиночку он (клиент) не может пока сделать.  Еще одной метафорой можно было бы описать этот проход как работу проводника в горах и альпиниста. Альпинист называет маршрут, проводник знает эти места в некоторой степени, он также тренирован. Но тяготы этого маршрута они разделят на двоих и здесь вряд ли можно оценить, кому достанется больше. От неожиданностей они не застрахованы. Погода бывает разная, и в этих местах сходят лавины. Гарантии безопасности также нет.

Куда мы идем? Мы идем к тому, чтобы общую скрытую (проблемную) область сделать яснее. Пройти туда, прочувствовать то, что там. «Распаковать» боль и сжатие. Эта боль может принадлежать нам самим, либо она может быть системной. Известный всем нам хеллингеровский первый порядок гласит, что если кто-то был исключен, то позднее появится кто-то, кто повторит историю исключения. Мы можем смотреть на это шире: если какой-то опыт был отвергнут, то он остается для проживания, самому человеку или членам его системы. В части актуальных травм это соответствует известным в психотерапии идеям пост-травматического расщепления (в шаманской практике это называют «потерянными кусочками души»). Отвергнутый опыт становится недоступным, помещается «за барьер», и при этом он начинает действовать так, чтобы быть освоенным. Травмы повторяются, сначала, возможно, в жизни одного человека, а затем в «жизни» систем, причем не обязательно семейных.

Эта концепция дает нам, на мой взгляд, более ясное понимание нашей работы и расширяет ее. Мы может «распаковывать» любые истории, не обязательно системно-семейные. Давая им движение, проходя их своим и заместительским восприятием, мы «рассеиваем» их, делаем их видимыми и значит, их влияние заканчивается. Для такой работы нам не нужно больше концепций типа «у него астма, значит в роду был повешенный» или «ты не можешь иметь ребенка, потому что твоя бабушка сделала много абортов». Это может быть так или не так, а как угодно иначе, значения это не имеет. Мы отыскиваем резонансную историю , помогаем ей развернуться и быть воспринятой в наших чувствах и чувствах заместителей. Она перестает быть скрытой. Поле становится чуть более целостным. Хотя я не уверена, что наши микроскопические действия можно описать даже словами «чуть более». Кстати, этот эффект «чуть больше целостности», видимо, «размножается» как фрактал, по бОльшим полям, и это уже не относится к нашей работе расстановщика, и я не буду подробно затрагивать эту тему в своем докладе.

Теперь перейдем к практическому освоению этих идей. Вы сможете сделать сами эту работу на моем мастер-классе, а сейчас я опишу, как это выглядит. Клиент и расстановщик садятся рядом. Как угодно они могут сесть: на соседние стулья, напротив друг друга, вполоборота или даже спиной друг к другу (мы так экспериментируем с моими студентами, но для клиентской группы это, может быть, не подходит). Пожалуйста, не садитесь сразу «клиент справа, расстановщик слева». Клиент пусть почувствует, где ему правильно сидеть , можно попробовать несколько вариантов, разница очень ощутима. Расстановщик тоже может почувствовать, как лучше устанавливается контакт и придвинуться или отодвинуться или разместиться вполоборота или как-то еще.

Без каких-либо слов клиент позволяет терапевту чувствовать себя. Также без слов терапевт погружается в это чувствование, спокойно и плавно следуя туда, куда его это чувствование относит. Могут появиться симптомы в теле, новые чувства (как и в заместительском восприятии они опознаются как «не свои»), и даже могут появиться образы, иной раз очень четкие. Моя самая предельная четкость в таком упражнении состояла в цветной картине сгоревшего дома и людей. Эта картина (я о ней не сказала вслух ничего) была через несколько минут прочитана и заместителями в расстановке.

Однако, это упражнение не является упражнением в ясновидении. Здесь было бы ошибкой пытаться получить более ясную картинку и расшифровать динамику. Это упражнение в Присутствии и Восприятии. Погружаясь в чувствование (но не отключаясь), расстановщик как бы является заместителем всей истории клиента. Когда он находится с ней в контакте, не посылает в эту историю сильных импульсов отрицания, история перестает быть скрытой. Собственно, «расстановка» на этом завершена. Иногда клиент при этом плачет, иногда начинает дышать с облегчением, иногда заметно, как он «просто» светлеет. Насколько я понимаю, это и есть то, что делает Хеллингер, когда «просто сидит». Это же может делать каждый из нас.

Заместители, если делать «обычную» расстановку, добавят к воспринимаемой области свои ресурсы. Объем восприятия и его точность могут возрасти (хотя есть риск и утонуть в деталях и попытках их расшифровать). Об этом мы поговорим далее.

Это была первая часть моего доклада. Здесь можно задать вопросы, а демонстрацию этой практики я сделаю на мастер-классе и, если будет время, это могут попробовать все участники. Процесс слияния полей для совместного чувствования очень красив и иногда поддается наблюдению вплоть до понимания геометрии, формы полей двух человек.

***

Мы поговорили о слиянии полей клиента и терапевта и «образовании полевой диады» - общего пространства, где терапевт может чувствовать то, что происходит с клиентом и шире - то, что происходит в его поле. Перейдем теперь к вопросам чтения поля  непосредственно в расстановке. Мы можем делать расстановку в группе и тогда мы выберем заместителей-людей. Либо мы можем делать расстановку на фигурках, предметах или напольных якорях.

То, что расстановка получается и без людей-заместителей - интересное наблюдение, которое подводит нас ближе к пониманию чтения поля. Если заместители-предметы не читают поля, то кто его читает? Очевидно, расстановщик вместе с клиентом. Тогда какую роль играют предметы, зачем они нужны, что они добавляют или чем помогают в чтении поля ? У меня есть такая метафора: заместители-предметы - как флажки или кнопки на огромной карте поля. Они позволяют нам быстрее направить наше внимание туда, где оно уже однажды было. Нам не надо перенастраивать внутренний образ, мы его быстрее вспоминаем, если предмет попадается на глаза. Точно так же, как мы быстрее найдем на карте нужный дом, если он уже отмечен флажком.

На всякий случай я хочу оговориться, что имею в виду тот стиль расстановок с предметами и фигурками, который основан именно на чтении поля, а не проективную работу с предметами, которую нередко путают с расстановками или соединяют в эклектический авторский стиль.

Я думаю, что заместители «просто» помогают нам дать полю клиента больше внимания. Больше - по сравнению с тем что мы уже достигли, соединившись в совместном чувствовании перед расстановкой. Мы можем переключать внимание между предметами-заместителями и тем самым осознавать больше. Скрытое и неосознанное, болевое или сжатое становится яснее, целостнее, живее, как бы согреваясь нашим вниманием.

Если же у нас заместители-люди, то в каждой точке поля, которая обозначена ролью заместителя, появляется не только внимание расстановщика и клиента, но также и внимание заместителя, и дополнительно он привлекает внимание группы. Больше внимания означает больше присутствия, а присутствие - это основной, как мне кажется, инструмент и ресурс расстановки. Там, где присутствие было исключено, теперь оно есть. Темное, болезненное становится светлее, оно становится проходимым. Это и есть задача расстановки - наполнить ранее исключенное вниманием и присутствием, сделать восприятие поля более целостным.

Если мы подходим к расстановкам именно так, то из этого можно сделать ряд практических выводов. Во-первых, не так важно наименование фигур, как контакт с ними. Это уже давно ввел в практику Хеллингер, работая со сменой ролей, многоуровневыми ролями, неназываемыми ролями. Все хорошо, что в контакте и движении, даже если мы не понимаем, кто движется и что это означает. Во-вторых (и это будет звучать, на первый взгляд, как противоречие первому), становится особенно важно четкое понимание и осознанность, кого мы ставим и зачем. Но не понимание с позиций логики или правил, а понимание с точки зрения перспектив контакта и взаимодействия фигур. И прежде всего каждую фигуру мы должны «протестировать» на способность нашего контакта с ней и контакта с клиентом.

Я поясню сейчас эти не самые простые в современных расстановках идеи. Например, коллеги легко вводят в расстановку такие фигуры как Судьба или Женственность или Война. Что такое Судьба, однако? Признает ли клиент это понятие? Какое место занимает это понятие во внутреннем мире заместителя? Каков контакт группы с этим? Мы легко вбрасываем в поле слово «Судьба», не контролируя и не осознавая, что  подключаем таким образом глубочайшие пласты как коллективного бессознательного, связанного с этим словом, так и общественные дискурсы и личные представления. Грубо говоря, мы не имеем понятия, куда мы таким образом попадаем. И если, например, клиент или заместитель считают, что судьбы вообще не существует и человек сам кузнец своего счастья, то может получиться так, что мы либо будем подавливать свое мировоззрение, либо роль совсем не придет. В обоих случаях контакт с клиентом и его полем будет значительно нарушен.

Обозначение роли словом я буду называть вербальной фокусировкой. И это самый ненадежный способ указать точку поля, куда мы хотим направить свое внимание. Потому что слово для каждого из нас означает что-то свое. Поэты всего мира много веков слагают стихи о любви, но мы так и не можем передать друг другу, что мы испытываем ... Как же тогда можно взять фигуру, назвать ее Любовь и ввести в поле?...

Я думаю, что обозначение и чтение роли - это невербальный акт. Мы его делаем неосознанно также и тогда, когда называем роль вербально. Я предлагаю осознавать больше и, опираясь на это, назначать и читать роли точнее. Под словом «точнее» я подразумеваю «более доступно для контакта в этой расстановке».

На мастер-классе мы с вами сделаем упражнение. Мы сядем рядом и один будет читать поле другого, а другой будет то открывать, то закрывать его для чтения. Это возможно и это даже легко.

А еще поле можно передавать другому. Тому, кто открыт. Именно это происходит, когда мы просим клиента взять заместителя за плечи и дать ему роль.

И теперь, зная все это, мы можем назначать роль осознанно, отслеживая ее вхождение в поле. Для примера, пусть у нас возникла идея, что здесь надо поставить маму клиента. Мы сидим рядом с клиентом, клиент что-то говорит о своей маме или о себе (это не важно, объект не обязательно должен быть упомянут в речи). Мы мысленно настраиваемся на его маму и что-то приходит в наше чувствование. Мы можем сказать клиенту «я предлагаю поставить тебя и твою маму». Это самый тонкий момент: что возникло в нашем чувствовании образа его мамы, когда его внутреннее внимание тоже перешло к ней ? Что-то новое! Мы поставили «якорь» нашего внимания на этот новый объект, соединив его с прежним, который чувствовали в одиночку.  Будущая роль стала полнее. А слово «мама» тут очень вторично.

При этом мы всегда должны иметь в виду, что у каждого из нас есть белые пятна - области человеческого опыта, в которые мы не можем вчувствоваться, в силу своих собственных ран или в силу системных ран и ограничений. Например, если мама клиента изменяет своему мужу, а измена в нашей собственной семье - табу, и притом у расстановщика у самого сложная семейная история, включающая подозрения в измене, то есть много шансов, что расстановщик такую маму клиента почувствует весьма ограниченно.

И наоборот, все то же самое можно сказать о клиенте. Может быть, для расстановщика женская измена не представляет ничего необычного или сложного, а клиент не в состоянии это знать и видеть. А может быть, это не в состоянии знать и видеть заместитель.

В своей работе я исхожу из того, что из чувствования своего, клиентского и заместительского я должна составить максимально доступный для контакта объект - роль мамы. На практике это выглядит так, что если я сама ощущаю барьер, то я попрошу клиента поставить роль, сама отойду в сторону , чтобы ненароком не поставить «в довесок» эти свои барьеры. При этом я не устраняюсь и не борюсь со своими барьерами. Я даю им уважительное место в разворачивающемся процессе. Это моя внутренняя работа. Нередко, если она удается, в расстановку приходит много контакта и уважения к истории клиента. Притом, что мои белые пятна никуда не ушли, и от пустой середины я далека, как и обычно. Мы можем работать не из пустой середины.

Нередко бывает, что клиент не имеет ресурса быть в достаточном контакте с ролью, которую предлагается поставить. Тогда я ставлю эту роль сама. Иногда мы идем и ставим ее вместе, буквально держась за руки. Иногда я добавляю к поставленной клиентом роли еще и свое восприятие (подхожу и еще раз дотрагиваюсь до заместителя или, не дотрагиваясь, направляю на него свое внимание и осознанность).

После этого роль дополнительно калибруется заместителем (он может взять только то, что способен воспринимать, а также он улавливает из поля что-то еще, что способен улавливать и что ему резонирует), группой, которая создает контейнер, помогающий удерживать роль. А также роль меняется через взаимодействие с другими ролями. Например, если напротив мамы стоит папа и он выражает злость и обвинение, то мама скорее будет отвечать на это, чем уйдет в другие энергии, например , в то, что связано с ее здоровьем и самочувствием или успехами на работе или отношениями с другим мужчиной.

Вот сколько источников и энергетических потоков сливается в одной роли! Конечно, это намного больше и богаче, чем мы можем назвать просто словом «мама». На мастер-классе мы попробуем поставить несколько ролей и сохранять осознанность, проходя через все этапы фокусировки и выставления роли.

Одновременно мы будем исследовать свои барьеры и ограничения, как личные, так и идущие из наших систем, в том числе из общества, религии и других больших систем. Мы будем учиться относиться к ним с уважениям и вплетать это уважение в ткань расстановки.

В рамках этого доклада я хотела бы обозначить еще две темы, относящиеся к чтению поля. Это слои поля и это чтение поля в движении. Ведь после того, как роль поставлена, она начинает двигаться, и это не только физическое движение заместителя (его может и не быть), это движение энергии, смена состояний. Мы должны читать поле постоянно и мы должны удержаться в этом море постоянно сменяющихся энергетических волн.

Что касается слоев поля, то я хочу просто обратить внимание, что мы ставим в расстановках фигуры, относящиеся к совершенно разным типам. Я бы даже сказала, к разным мирам. Для краткости я обозначу пять самых известных слоев (эта классификация взята мною у английской расстановщицы Джудит Хемминг, но это не полная и очень условная классификация, только для обозначения темы в рамках этого доклада).

Первый слой - это слой соматический. Мы ставим симптомы, ощущения, состояния, органы тела.

Второй слой - персональный. Мы ставим чувства/эмоции, отношения, цели, препятствия и др.

Третий слой - системно-семейный и относящийся к большим системам. Здесь появляются члены систем, объекты этих систем (не обязательно люди), а также скрытый в этих системах опыт.

Расстановки прежде всего начали работать с этим слоем.

Четвертый слой - архетипический слой. Именно там можно найти такие фигуры, как Женственность, Война или Судьба.

И высший слой - духовный. Там есть энергия Контакта, чувство диалога с Высшим. Хеллингер работает преимущественно на этом слое.

Есть еще миры и слои, мы сейчас не сможем охватить их все.

Важный вывод, который я хотела бы включить в этот доклад, состоит в том, что объекты всех этих слоев имеют собственную энергию. Совершенно не обязательно «переводить» например, симптом в кого-то из семьи. Грубо говоря, язва желудка не обязательно должна превратиться в абортированного брата. А Женственность - в мамину первую любовь. Мы должны чувствовать, когда превращение происходит, осознавать, в какой слой мы попали, но не форсировать этот переход, если он не происходит сам. Другими словами, мы должны следовать за энергией.

Это имеет прямое отношение к искусству чтения поля, т.к. если мы насильственно сбиваем роль в более понятный нам слой, мы отсекаем от чтения значительную часть энергий и запускаем весь сложный процесс калибровки роли с начала. Кроме того, мы вносим таким образом в расстановку наше собственное состояние неуверенности в работе с тем, что проявилось. Это барьер.

Для примера, я могу описать слои, которые часто встречаются в постановке материальных объектов. Такие фигуры, как квартира, машина, деньги и т.п. не имеют человеческих чувств, они светятся «отраженным светом» наших с ними отношений, а также не наших (других) отношений. Поэтому на их примере лучше видно, как могут меняться слои поля.

Например, мы ставим Дом (в этом примере будем считать, что дом уже существует, но не построенный дом тоже можно поставить!). Вот только три примера, в кого он может превратиться:

- в кого-то из семейной истории владения этим домом. Например, в бабушку, которая любила этот дом и заботилась о нашей клиентке. Дом просто стал символом заботы и уюта. Это системно-семейный слой.

Дом также может превратиться в несуществующее лицо. Например, в «хорошего мужчину», которого у клиентки в реальности нет. Тогда мы попали в архетипический слой.

- в кого-то, кто ранее жил в этом доме или участвовал в его жизни. Например, в еврейскую семью, которая пряталась в этом доме в годы войны. Это уже бОльшая система.  Обратите внимание, что это не обязательно известно членам семьи клиента или связано с ними. Это история Дома.

- в историю места или местности. Например, если на месте дома было церковное кладбище, занятое позднее под стройплощадку, это может проявиться  в расстановке.  Это тоже бОльшая система. Некоторые дома могут провести нас и в духовный слой. Кто знает, кто там жил и на каком месте он построен?...

Осознавание слоев делает наше чтение поля богаче. Поле может приходить к нам в красках, если мы готовы их видеть.

И последний комментарий - про помощь движению поля. В основном оно состоит в том, что нужно добавить вторую парную фигуру. Например, если в поле присутствует злость (заместитель проявляет эти чувства), то проявить их легче, если дать того, на кого злятся. Или то, почему злятся. Тогда сложное состояние делится на двух заместителей, мы в прямом смысле принимаем во внимание другую сторону. Тогда раскол, разрыв и неконтакт имеет больше шансов быть увиденным и пройденным.

Поиск парных и контекстуальных фигур мы тоже попробуем на мастер-классе.

А сейчас есть время для вопросов и обсуждения.

Спасибо за ваше внимание.

Елена Веселаго, 2012.

См. по теме также: Е.Веселаго "Что такое "поле" в системных расстановках и как мы его "читаем"? (рекламно-информационная статья для барнаульского портала "Самопознание")

Использование материалов данного сайта разрешается только в некоммерческих целях, с обязательным указанием авторов, редакторов, переводчиков и активной ссылкой на www.constellations.ru. Подробнее о правилах использования материалов сайта>>